Мы с Колотилиным, моим лучшим другом, очень любим
ходить. То есть любили раньше... Когда деревья были
большими, а в голове кроме пива и голых баб нихера не было,
разве только мысли о загадочном обустройстве мира.
Ну вот. Ходили мы быстро и энергично, пока не находили
пиво "Монарх экстра-щит стронг", а тогда выпивали и ходили
помедленней. И был в нашем хождении большой Смысл. Во
время ходьбы мы любили громко и талантливо петь. Петь
всякие разные песни, определяющие наш духовный статус и
онтологически прикрепляющие к здесь-сейчас-бытию. Но
неважно. Иногда можно петь просто так, от усталости. Тут у
нас жарко. И влажность большая.
Вот, значит, идем недавно - поем, совсем как в стародавние
времена. Он - свою фирменную (с вашего позволения, я ее
цитировать в таком приличном и имеющем отношение к
культуре месте не буду), а я Земфиру пою. Рассказ же, в
принципе, про нее.
Часа через два Колотилин меня спрашивает: "Что за хуйню вы
поете?".
А я ему типа: "Земфиру, вы ебанитесь". (Я пел "Искала" с
"Прости меня, моя любовь", правда, с некоторыми
улучшающими вариациями). Ну и вот. Колотилин, всегда не
чуждый в смысле подузнать нового, спрашивает:
- А о чем эта песня?
Я на раз не въехал. И говорю: "Я. Искала тебя. Годами
дол-ги-ми. Искала тебя. Ночами тем-ны-ми. А потом нашла - и
с ума сошла".
Колотилин типа: Да не "про что", дубина вы, а "о чем?"
Я снова не въехал. И по новой ему тру:
- Она его искала. А он - бык с эспаньолкой, жирный, как наша
жопа, короче, полный отстой. А она искала. Ночами темными.
Годами! В альбоме рисовала его...
Колотилин такой звереет:
- Да я это уже сорок раз слышал! Вы мне объясните: О ЧЕМ???
Тут я уже шизанул с мальца. Как, о чем? Я ж вам говорю!
Искала! Ночами - темными. Годами - долгими. Потом нашла и
охуела: он такой, как я хотела! В альбоме как рисовала,
красками!!!
Тогда Мой Друг говорит:
- Студент Пирогов, вы заебали. Совсем тупой? Хватит
пересказывать текст. Раскройте идейно-эстетическое
содержание. Ударьте сутью. Ответьте на мой вопрос!
Тут я, в натуре, въехал. Ну, - говорю, - девушка, не лишенная
иллюзий, но уже уставшая от несоответствия референции
денотату, ждет большой и светлой любви. Что, конечно,
предосудительно, хотя нормально. Будучи эстетическим типом
личности, она склонна замещать реальную ситуацию
воображенным фантазмом и поэтому репрезентирует своего
Анимуса в Идеальном образе...
Колотилин типа напрягся: А что такое анимус? Слово
знакомое.
Я, значит, объясняю не чуждому освежить свои познания в
области аналитической психологии другу, что Анимус - это с
кем баба хочет трахаться. А когда наоборот - Анима. Он
говорит:
- Да. У меня был такой случай. Типа еду в маршрутке. А там -
такая телка! Я сразу влюбился. И говорю: "Девушка, выходи за
меня замуж. Я молод, здоров, никогда тебя не обижу. Я не
спрашиваю, кто ты, не спрашиваю, какая ты. Просто, без
разговоров, выходи и Все. У тебя будут деньги, золото и много
нарядов. Весну проведем в Ницце. Я открою для тебя мир. Мы
будем смотреть на него сквозь розовые очки". А она: "Может,
лучше трахнемся"?
Мы помолчали. Кровь струилась в израненных женским
меркантилизмом сердцах. Потом он спрашивает:
- Ну, а дальше там что?
- Дальше, - говорю, - идеальный образ материализовался, и
лирическая героиня испытала культурный шок. С одной
стороны, вроде, нормально, а с другой - чуточку западло. Типа
аффект случился. Вот она и поет. Пытается дистанцировать от
себя проблему, объективировав ее в тексте. Короче,
сублимация, там.
- А, - говорит, - понятно.
Тут как раз до пивной дошли. За апперетивом я стал
рассказывать песню "Ариведерчи":
- Одна чувиха здорово обломалась. Но виду не подает: по херу,
мол. Не сильно-то и хотелось с тобой трахаться.
- А он?
- Соскочил, сука.
Мы опять помолчали, радуясь такому положению дел. Потом
Колотилин допил пиво и говорит:
- Точно. Я, когда со старухой развелся, было такое чувство, как
будто все деньги украли. Сначал пустота типа такая. А потом -
все похеру: свободный! Весь мир мой. Хочешь - дрочи, хочешь
- спи до обеда. Хочешь - можно в лес пойти: на траве
полежать, цветки понюхать. Вы давно цветки в лесу нюхали?
Мы оба взгрустнули, припав к мощному плечу Друга. Каждому
вспоминалось свое: ему достался терпкий запах цветущей
яблони, мне - слегка приторный аромат груши. Потом мысли
стекли в утерянный и возвращенный рай детства. Коза,
березка, бобик в будке, заросли лопухов... Кринка парного
молока из подпола и бельевые прищепки. Как водится,
помолчали.
- Ну и что она, эта дура? - высморкался в платок Колотилин.
- На курево ее пробило, - почесал я задницу сквозь трусы.
- Типа как? - саркастически заглянул он в бутылку и
нахмурился.
- Типа дряни накуриться хочет, - забоялся я, что спросит, есть
ли у меня деньги.
- Лева, дайте пятьдесят рублей, - разрешил он.
- Карабли в моей гавани жечь, - вздохнул я и заплакал. Ничего
не поделаешь, если у нас такая привычка: пить пиво Долго. И
не потому что хочется его пить, а просто ритуал такой,
общения с миром.
У древних этрусков, к которым мы оба принадлежим (это
стало ясно после прочтения в журнале "Наука и религия"
статьи "Лукумоны") была шаманическая картина мира. Он,
дескать, трехярусный: верхний, средний и нижний. Для
сообщения между ярусами (без которого в мире невозможна
циркуляция священной энергии Вене) этруски копали
ритуальные канавы и ямы, именуемые "мундусами". А "мундус"
по латински - дырка. Точнее, "дыра".
Естественно, мы тут же стали называть все мало-мальски
сакральные пивники Мундусами. И вся жизнь стала видна
нам, как на ладони. Типа у умных и взрослых, иного-то и
смысла в жизни нет, кроме как хорошенечко посидеть в
Мундусе. От этого душа наполняется пивом, это ей - работа,
потому что должна трудиться.
Начинаешь видеть смысл во всей изобретенной людьми
системе: утром встал, почистил зубы, получил зарплату, пошел
в Мундус, купил пиво. Можно бескорыстным взором
художника, не обуреваемого страстями, поглазеть на
шастающих окрест лукумонок. Без всякой задней мысли или,
точнее, так уже к ней привыкнув, что и не замечаешь. Не
заслужили ли мы всей своей мужественной жизнью пять
минуток покою?
Короче, взяли еще.
А Колотилин говорит:
- В сущности, эта телка, Земфира ваша, - умная баба. Купите
пожрать что-нибудь.
Кушать лукумонам полезно. Особенно Колотилину. Причем,
как большинство москвичей, он ест по-собачьи быстро. Даже
не по-собачьи, а со скоростью лесного пожара. Пожирает еду.
А скорость - это количество.
И я типа сперва в отчаяние: "Пожрете дома". Но Колотилин
неумолим:
- Лева! Вы же знаете: дома я могу пожрать только воды из под
крана. А здесь пропадает куча никому не нужной еды. Не
будьте вы анально-удерживающим типом! Возьмите мяса.
"Ладно, - думаю. - Разговор того стоит. Напишу статью про
Земфиру, продам журналу. Баксов двадцать будет в остатке".
Ну и посидели мы. То да се. А потом прихожу домой - там
Бивис и Батхед по телевизору. Это моя любимая программа,
типа. Конечно, я ее засмотрел. А значит - на всю ночь
впечатлений. Стиль-то - дело заразное. Короче, сел писать - в
голове сплошное "huh-huh": тянет на жанр, хоть тресни. А жанр
- на тему. И получился вот этот текст. Куда его - аж не знаю.
Тем более, мне теперь Чичерина нравится.
Why spend $23.90/month on AOL? Get NetZero
Platinum's fast, reliable internet access for only 9.95/month.
Последнее обновление 28 июля
2000 г.
©"Obsёrver" http://rema:8101.ru/observer
Невский Проспект, 2000 Los
Angeles - Saint-Petersburg